История кабаков в России
Глава первая
Черты старинной жизни Русского Народа
По свидетельству начальной летописи, Русская земля издавна имела свой наряд, жила по обычаям своим и по закону отцов своих, жила, как поет чешская песня 11 века, " по правде и по закону святу, юже принесеху отцы наши." Эта- жизнь по правде, которую народ относит ко времени светлого князя Владимира, подобно тому, как Кельты уносятся в своих воспоминаниях к королю Артуру, или Англо-саксы к доброму королю Гродгару,- представляет вам первые твёрдые следы самобытного, свободного, исторически развившегося существования народа...
На мужиков, ни крестьян тогда еще не было, а были люди,- народ. Кулиш, (Зап. О Южной Руси 1 ,235)- был народ, владевший землей и состоявший из мужей и пахарей (ратай, оратай). Почтенный всеобщим уважением, ратай имел возможность мирно заниматься трудом, братски протягивал руку князю и княжому мужу, и вместе с ними устраивал землю. Князья, растя-матерья, вели друг с другом родовые счеты, сеяли землю коромолами, но пахарь дорого ценил свое мирное земское значение. И вот, склонившись перед мощью оратая, князь Вольга Святославович решается спросить его об имени-отчестве:
" Ай же ты, ратаю-ратаюшко!
Как-то тебя именем зовут,
Как величают по отчеству?"
На это говорит ратай князю такие слова:
" Ай же Вольга Святославович!
А я ржи напашу, да скирды сложу,
Во скирды складу, домой выволочу,
Домой выволочу, до дома вымолочу,
Драни надеру, да и пива наварю,
Пива наварю, да и мужиков напою,
Станут мужики меня покликивать:
" Молодой Микула Селянинович!"
Лучшие мужи держали землю, решали дела общей народной думой, и черты старого земского человека народ собрал в своем Илье Муромце, выразив в нем все сознание полноты своей духовной и физической мощи. Во главе земского дела стояли совещательные собрания народа, сельские и племенные, миры, вече, и сеймы. Старейшинами- вождями племен были князья, вскормленники Русской земли, обязанные блюсти ее покой. В 1097г. на Любечском сейме князья говорили :" отсель имеем во едино сердце и блюдем Русские земли!". В 1070г. на съезде в Киеве князья положили:" А нам дай Бог за крестьян и за Русскую землю головы свои сложить, и к мученикам причтенными быть.". Об этом добром земском значении древнего князя, кроме свидетельства памятников, говорит и неподкупная народная память. И народ в своих былинах, и певец Игоря в своем Слове, одинаково уносятся воспоминаниями к первым русским князьям...
Расселившись по земле и воде, весь народ, с примыкавшими к нему инородцами, составлял одну землю, жившую одним и тем же земским устроением, но своеобразно с местными особенностями. Силой, которая тянула друг к другу отдельных членов общей Русской семьи, было братство, сказавшееся особенно в Новгороде, в народоправном характере братчин, в южно-русском обычае побратимства, и впоследствии в братствах юго-западной Руси. Братство, община, дело мирское, громадское, составляли основу жизни; скоп был делом государственным, с целью защиты земли. Всякий дом, носящий у Скандинавов прекрасное название manaheimr, minneheimr,был местом радости и веселья; под кровом родного очага, обоготворенного человеком, братски сходились русский и славянин, свой родной и иноземец: " ту Немцы и Венедици, ту Греци и Морава поют славу Святславлю."
Строй строй земской жизни проявляется в том веселом единении народа и князя-государя, которое мы встречает на пирах киевской Руси, древней Польши, еще жившей по-славянски , в Чехах, и так далее, во всей Славянщине. Общины и миры, города и села сходились на игрища, собирались на братчины, пиры и беседы, которые, по старой памяти, до селе еще именуются у народа почетными и честными. На народный пир приглашали князя, на пир княжеский собирался народ. Народная памят донесла до наших дней известие операх князя Владимира. Изяслав и сын его Ярослав осенью 1148г. давали пир Новгороду: "посласта подвойски и борич по улицам кликать, озвучи к князю на обед от мала и до велика; и тако обедавшие, выселишься радостью великою и разъидошася в своя домы". То же было в Киеве в 1152г. :" Вячеслав же уеха в Киев, и еха к святой Софии, сяде на столе деда своего и отца своего, и позва сына своего Изяслава на обед, и Кианы все". В общий строй жизни входила церковь, которая учила: "егда творите пир, и зовите братию и род и вельможей, или кто в вас возможен князя звати, и то все добро есть, то бо в свете семь честно. Призовите же паче всего оубогую братию, колико могуще по силе!". Всякое мирское дело непременно начиналось пиром или попойкой, и поэтому в социальной жизни народа напитки имела громадное культурное значение. То были изстаринныя ячныя и медвяные пития, которые славяне вынесли из своей арийской прародины, и пили с тех пор на протяжении длинного ряда веков, вырабатывая свою культуру: брага (нем. brauen, brut- варительница пива), мед, пиво (от славянского пити), эль (олуй, оловина) и квас, хмельной напиток, чисто славянский, обоготворенный у соседей Скандинавов в образе вещего Квасира. Брага называлась хмельной, пиво бархатным, меды стоялыми, квасы медвяными. Известия об этих питиях идут от самой ранней поры исторической жизни народа. "Се уже иду к вам."- говорит Ольга древлянам, "да пристроите меды многи во град". Ольга пришла, совершила поминки по мужу, и "седоша Деревляне пити". Поставив церковь в Василеве, Владимир "створи праздник велик, Варя 300 провар меду, и сзывавшие боляры своя, и посадники, старейшины по всем градом и люди многи". По свидетельству Новгородской летописи под 1016г., дружина Ярослава так говорила князю: "он сий что ты тому велики творити? Меду мало варено, а дружины много." Андрей Боголюбский "брашно свое и мед по улицам на возах слаще." Как увидим далее, пития эти, не смотря на порушенный уже строй жизни, продолжали продолжали сладиться своей роскошью вплоть до 19в. "А нас, Россиян, писал Посошков, благословляя благословил Бога хлебом и медом и всяких питей довольством; водок (настоек) у нас такое довольство, что и числа им нет; пива у нас предорогие (по качеству), и меды у нас пюре славные вареные, самые чистые, что ничем не хуже рейнского, а плохого рейнского, так и гораздо лучше."
Было в употреблении и виноградное вино, известное на Руси еще в 10в., и доступное даже простым людям.
Хмельные пития: пиво, брагу и мед, всякий варил про себя, сколько ему для обихода нужно было;
в иных случаях варили пития семьями, миром, и то были "мирская бражка", "мирское пиво", как это делалось у немцев, проживающих в Новгороде. У людей зажиточных заведены были "медуши" (погреба), где стояли бочки медов, пив и иностранных вин. В 1377г. За рекой Пьяной русские воины ездили беспечно, "а где наехаша в защитит мед и пиво, испиваху до пьяну без меры." В Москве, при нашествии Тохтамыша, "недобрии человеци начаша обходить по дворам, и износящии из погребов господских меды и упивахуся до великого пьяну." В 1146г. Изяслав "двор Святославль раздели на 4 части, и скотнице, бретьяице, и товар, ижэ б не мочно двинути и в погребах было 500 берковсков меду, а вина 80 корчаг." В слове 12в. так описывалась старинная зажиточная жизнь: "питие же многое, мед и квас, вино, мед чистый пряный, пития обнощные с гуслями и свирелями, веселье многое." Как видно из Олеария, богатые погреба домашних питей существовали до второй половины 17в. "Пиво- говорит он- сохраняется у русских в погребах, в которых сначала кладут снег и лед, потом ряд бочек, потом опять лед и опять бочки, и т.д. Верх закрывается соломой и досками, так как подобные погреба открываются сверху. Устроив таким образом свои погреба, они опускают бочку за бочкой и пьют пиво ежедневно. Сохраняясь в подобных погребах, пиво в продолжении целого года остается холодным, и при том не теряет вкуса. "Поэтический образ таких погребов сохранился у народа в следующем прекрасном отрывке одной одной былины:
Как водочки сладкия, меды стоялые
Повешены в погреба глубокие в бочках сороковках,
Бочки висят на цепях на железных,
Туда подведены ветры буйные;
Повеют ветры буйные в чистом поле,
Пойдут как воздухи по погребам-
И загогочут бочки как лебеди,
Как лебеди на тихих на заводях:
Так от того не затхнутся водочки сладкия,
Водочки сладкия, и меды стоялые;
Как чару пьешь- другой хочется,
Другую пьешь- по третьей душа горит.
Как всякого дорого гостя, так и князя, города встречали честью, "с хлебом и с вологую и с медом", или же, "наливши кубцы и рога злащеные с медом и вином", весь город своему гостю "честь творил вином и медом". На пирах князей, владык и бояр, пили вина, пива и меды из драгоценных сосудов, серебренных хрустальных.
При этом строе жизни, пьянства в домосковской Руси не было,- не было его, как порока, разъедающего народный организм. Питье составляло веселье, удовольствие, как это и видно из слов, вложенных древне-русским грамотником в уста Владимира: "на Руси есть веселье пити, не можем без того быти." Но прошли века, совершилось многое, и ту же поговорку ученые стали изводить в пример пьянства, без которого будто бы не можем быти... Около пития братски сходились человек с человеком, сходились мужчины и женщины, и, скрепленная весельем и любовью, двигалась вперед социальная жизнь народа, возникали братчины, и питейный дом (корчма) делался центром общественной жизни известного округа. Напитки, подкрался силы человека, и собирал около себя людей, оказывали, по словам Бера, самое благодеятельное влияние на физическую и духовную природу человека.
